Невеста для варвара - Страница 81

И ни единого знака на ней, не то что письма…

Той же ночью расспросить Лефорта не удалось, ибо, как только его привели в себя и обильно накормили, случились понос, жар, животная маята и прочие непотребства от долгой голодовки. Лишь утром графский лекарь кое-как с ним отвадился, но лейтенант сделался вялым, сонливым, ничего не соображал и был уложен в постель. Пока он почивал, фельдмаршал места себе не находил и посему, не дождавшись пробуждения, растолкал Лефорта:

— Ответь мне, где ныне Головин?

Данила спросонья долго и тупо озирался, верно соображая, куда это он попал, и наконец, признав Брюса, несколько оживился.

— Ваше высокопревосходительство… — прошамкал он беззубо, ровно старик. — Будто с того света вернулся.

— Где Головин? — Граф встряхнул его с силою и пробудил окончательно.

— Измена, ваше высокопревосходительство! — вдруг со страстью и жаром закричал Лефорт. — Головин всех нас предал! Он бежал! Бежал вкупе с княжной! Впрочем, я не уверен… Возможно, и со служанкой, Пелагеей! Он с кем-то из них бросил нас и скрылся!

Брюс отшатнулся:

— Да ты бредишь, Лефорт! У тебя жар!

— К вам шел, дабы сообщить! Предупредить!.. Измена!

— Куда он мог бежать?

— Не ведаю, ваше высокопревосходительство! Должно быть, в тундру. Взявши с собою невесту! Л ибо служанку ее… Я еще на коче зрел! Когда реками шли!.. Головин товар велел под лед спустить. Весь потопили! Табак в огне спалили! А водку наземь вылили…

Глаза у несчастного блистали, на лице застыла болезненная улыбка, а сам он трясся и покрывался густою испариной.

— Верно, ты болен, Данила. У тебя горячка! \; — Сие от простудной лихорадки… Яков Вилимович, ис-ролняя поручение ваше, все время держал Головина под надзором. За всяким его шагом следил…

— Отчего же ты не можешь твердо сказать, с кем бежал Головин?

! — Твердо сказать не могу… Их было весьма легко перепутать. А отличить весьма трудно… Они играли в игру!

Граф от речей его сам начинал путаться.

— Кто играл?

— Княжна со служанкою! Обе наряжались невестами, забавлялись… Которая из них в тот час была под покровом, не ведаю. К тому же нганасаны доставили нам свои одежды, в коих сразу человека не опознать… И ночь! Там все время ночь и сияние! И мраз великий! Либо ветер и пурга…

Ежели полозья заскрипели, знать, к стуже лютой, а зашуршали — к метели. Ясак возами везут, обозами…

— Постой-ка, Данила, какой ясак? По порядку сказывай! Лефорт внезапно что-то вспомнил и возмутился:

— Он потребовал сатисфакции! Он со мною стреляться вздумал! По возвращении!

— Кто потребовал?

— Капитан Головин! Иван Арсентьевич! И я непременно пришлю секундантов!

Брюс воспринимал его слова как горячечный бред и уж не чаял скоро добиться чего-нибудь вразумительного.

— Данила Константинович, тебе след отдохнуть с дороги, — по-отечески ласково сказал он, усмиряя распаленное воображение лейтенанта. — Ты только скажи мне, что стало с Головиным?

Данила на сей раз вспомнил нечто грозное, пугающее и, завернувшись в одеяло с головою, выглянул, будто из норы.

— Нарты сбились! Олени друг на друга полезли, упряжки перехлестнулись, рога перепутались… Я приказал дать залп! А ружья снегом забило, курки застыли. Два только и выстрелили. Туги наскочили казаки…

— Ваш обоз казаки взяли?

— Засаду нам устроили на пути…

— Головин с вами был?

При упоминании сего имени Лефорт в тот же миг вскипал страстным гневом, тут же чуть не расплакался.

— Что вы все время о Головине пытаете? Будто я вам чужд и не годен. А я настрадался сполна, зубов лишился от цинги… Он изменник! Нас схватили! И невесту сразу же схватили и поташили куда-то! А Головина я не видел… Он в арьергарде ехал! С княжной на одной нарте!

— Ты же сказал, невесту схватили и потащили?

— Точно так, ваше высокопревосходительство! Сие я зрел, и она кричала… А по голосу вроде бы служанка ее, Пелагея.

— Отчего же ты решил, что Головин изменник?

— Свалкою воспользовался, взял невесту и бежал! Или служанку… Да велико ли значение? Когда нас согнали в кучу, уже не было его!.. А казаки югагира сего, Тренку, в тот час казнить вздумали. Шест в рукава пропихнули, к оленю привязали да угнали в тундру, волкам на поживу. Там стаи повсюду рыщут! Куда люди идут, туда и звери, и ежели отстал — подбирают… И еще в тех землицах люты живут! Образом-то словно люди, только росту исполинского и нрава звериного!..

От воспоминаний горячка несносной сделалась, Лефорта заколотило.

— Тебе след забыть сие, — пожалел его граф. — Поправишься, тогда и поведаешь о злоключениях своих. Я тебе лекаря пошлю.

Данила его за руку схватил:

— Повезли нас в острог, я дорогою убежал! Едва не замерз, волки меня окружили, я уж молиться стал… Но из огня да в полымя попал! Люты у стаи хищной меня отняли и к себе в землянку принесли! Звероподобные сии чудовища парами живут, в глубоких ямах, крыша на подпорках. И посередине огонь горит! В чане отмыли, по телу вдоль линию провели и быка намалевали краскою алою. Должно, разрубить да изжарить хотели! Когда они за дровами пошли, я малицу свою схватил, портки надел и убежал!

В россказни сии Брюс не поверил, отнес их к домыслам ума воспаленного, однако опровергать не стал, ибо с лейтенантом следовало говорить, как с дитем малым.

— На что же опасности себя подвергал? Мог ведь погибнуть…

— Оттого, что помнил наказ ваш — глаз не спускать с капитана! Поскольку сбежал сей изменник, мыслил найти его и под арест взять. Вашего гнева опасался… Повсюду искал, да затаился он где-то в тундре. Либо у нганасан скрылся вкупе с княжной Тюфяккной. А может, к лютам угодили! Вы, ваше высокопревосходительство, двери все заприте и стражу поставьте! Люты и сюда могут добраться! Они по пятам идут! Ежели словите, то я научу, как их губить…